1719 году безграмотный 29-летний крестьянин из подмосковного села Покровское-Рубцово Ефим Прокопьевич Никонов подал “написанную за малую мзду” челобитную на имя Петра I. В ней сообщал, что “сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море в тихое время будет из снаряду забивать корабли, хоты бы десять или двадцать и для пробы тому судну учинит образец, сколько на нем будет пушек, под потерянием своего живота, ежели будет неугодно”. В том же письме было сказано, что это судно “будет ходить в воде потаенно”.
Царь Петр увидел в этом изобретении необычайную полезность для государства, 13 января 1720 года принял Никонова у себя в кабинете и долго наедине вел с ним беседу. Уверовав в реальность проекта, царь приказал никому этой идеи не разглашать и, “таясь чужого глаза”, немедленно приступить к делу. 31 января этого же года Адмиралтейств-коллегия выслушала сообщение Петра I о “потаенном судне” и оформила указ: "Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина велеть образцовое судно делать…".
1 февраля 1720 года Никонов, которому Петр I присвоил звание "мастера потаенных судов", официально приступил к строительству опытного “судна-модели” на специальном участке Галерного двора. В помощь себе Никонов мог подобрать на судоверфях Санкт-Петербурга лучших мастеровых.
После проведения работ по оборудованию места строительства, 3 марта 1720 года прототип судна был заложен. Точного описания его нет, но приблизительно можно сказать, что длина его была не более 6 метров, высота 1,5-2 метра. Форма напоминала плоскодонное судно с герметичной верхней палубой. В корпус были вделаны 10 оловянных пластин со сквозными отверстиями для приема воды при погружении. Этот водяной балласт принимался в кожаные мешки. При всплытии вода откачивалась за борт вручную с помощью медного поршневого насоса. В корпусе была сделана шлюзовая камера с люком для выхода водолаза из лодки, находящейся в подводном положении. Предполагалось, что, в случае успешных испытаний лодки, на ней будут установлены “огненная труба” и движитель, вероятнее всего, в виде весел. Одновременно Никоновым была разработана конструкция одного из первых водолазных костюмов для выхода человека из судна в подводном положении для разрушения днища неприятельского корабля (прообраз современного боевого пловца-диверсанта).
Петр часто заходил на участок строительства, интересовался ходом работ, подсказывал, как и что лучше сделать, подбадривал мастеров. В конце января 1721 года строительство судна-модели было в основном закончено, а в марте Никонов лично доложил об этом Петру I. Но испытания задержались и были проведены только поздней весной 1724 года на Неве. На площадке испытаний, кроме царя, присутствовали ответственные чиновники адмиралтейства и адмиралы. Ефим Никонов отвесил всем поклон, перекрестился и спустился в люк своего “потаенного судна”. Началось погружение лодки. Неожиданно для всех, в том числе и для Никонова, лодка быстро провалилась на глубину и от удара о грунт дала течь и стала наполняться водой. Петр I лично организовал спасение изобретателя и его судна.
Веря в идею “потаенного судна” и понимая, что удачи приходят не сразу, Петр объявил всем присутствующим, чтобы изобретателю “никто конфуза в вину не ставил”. Никонов приступил к укреплению корпуса лодки и подготовки новых испытаний. Между тем здоровье Петра ухудшилось, и он стал редко появляться на строительстве судна. Пользуясь этим недоброжелатели проекта стали обвинять его в перерасходе материалов и средств и ограничивать затраты на строительство и его сроки.
Уже после смерти Петра Великого, в апреле 1725 года в присутствии президента Адмиралтейств-коллегии генерал-адмирала Ф.М. Апраксина были проведены повторные испытания “потаенного судна”. Трижды Ефим Никонов погружался в воды Невы, но каждый раз вынужден был всплывать на поверхность: “…пробовано-жь трижды и в воду опускивано, но только не действовало за повреждением и течькою воды”.
7 сентября 1725 года Екатерина I приказала продолжить работы над “потаенным судном”. Можно предположить, что очередные испытания судна были проведены весной 1727 года, однако результаты испытаний опять не удовлетворили членов Адмиралтейств-коллегии. 29 января 1728 года в Адмиралтейств-коллегии было принято решение о прекращении работ над “потаенным судном”. Никонов был разжалован из мастеров в рядовые “адмиралтейские работники” и сослан в Астраханское адмиралтейство, где в это время строились корабли для Каспийской флотилии, “с прочими отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом”.
В сообществе несколько раз появлялись рассказы о разных подводных лодках. Были и немецкие и американские, но почему то ни кто еще не написал про первую русскую. И так дамы и господа, первая русская подводная лодка! Потаенное судно Ефима Прокопьевича Никонова.
Информация как и фотографии взяты из разных интернетов (Википедия, www.deepstorm.ru, www.74rif.ru)
Как это не странно звучит но история подводного флота России началась почти 300 лет назад. В 1718 году на имя царя Петра I было направлено письмо следующего содержания: "...сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море, в тихое время, будет разбивать корабли, хотя б десять, или двадцать, и для пробы тому судну учинит образец...". Переводя на нынешний русский язык писарь, от лица не очень грамотного плотника из подмосковного села Покровское, Ефима Никонова писал о том, что тот готов сделать судно которое может незаметно подходить к судам неприятеля и топить их. Так же Никонов готов был изготовить опытный образец. Это письмо царь-батюшка по какой то причине проигнорировал, но Ефим Прокопьевич оказался мужичком настырным и через год отписался Петру еще раз. В своем втором письме он уверял государя, что может построить судно, способное идти в воде «потаенно и подбити под военный корабль под самое дно». Любитель инноваций Петр I приказал направить Никонова в Санкт-Петербург. Царь встретился с изобретателем, после чего приказал ему, «таясь от чужого глазу», построить сначала действующую модель подводного судна: «не в такую меру, которым бы в море подойтить под корабль, но ради показания и в реке испытания», а в Адмиралтейств-коллегии произвести Никонова в «мастера потаенных судов».
31 января 1720 г. в соответствии с распоряжением царя, Адмиралтейств-коллегия приняла решение: «Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина и велеть образцовое судно делать, а что к тому надобно лесов и мастеровых людей по требованию оного крестьянина Никонова отправлять из упомянутой конторы». Вот примерный чертеж той лодки которую строил Никонов.
На самом деле ни одного точного чертежа той лодки не сохранилось и современные исследователи лишь по списку материалов, да по мастерам, которые участвовали в строительстве судна, могут пытаться восстановить внешний облик той лодки. С большой неопределенностью можно предположить, что подводная лодка Никонова была бочкообразной формы. Основанием к тому может служить участие бочаров в сборке судна, а также требование об отпуске "пятнадцати полос железных шириной в два дюйма две четверти", вероятно, для изготовления обручей, стягивавших деревянный корпус судна. Ее носовая часть повторяла архитекту-ру надводного корабля, а кормовая ос-нащалась рулем. Рубка на верхней па-лубе имела герметичные смотровые стекла. В качестве движителя использо-вались весла, экипаж состоял из четы-рех человек. Я нашел 2 варианта возможного внешнего вида судна.
Модель судна строили на площадке Обер-Сарваерской верфи в Санкт-Петербурге. Работы начались в феврале 1720 г. Спустя 13 месяцев, в марте 1721 г., модель была готова. Ее испытания состоялись летом того же года, в присутствии царя Петра. Хотя они прошли далеко не удовлетворительно, Никонову было велено начать строительство «потаенного огненного судна большого корпуса» на стапеле Галерного двора (верфи) в Санкт-Петербурге. К осени 1724 года «потаенное судно» было построено. Его испытания, проведенные в присутствии царя Петра, закончились неудачно. «При спуске у того судна повредилось дно, и затем не действовало и вынуто на берег», - хладнокровно отмечается в отчете. Изобретателю было поручено исправить недочеты и что самое главное Никонову «никто конфуза в вину не ставил».
Никонов исправил повреждения, однако 28 января 1725 года царь умер. Последние испытания подводной лодки Никонова состоялись в 1727 году. Увы, изобретателя вновь преследовали неудачи. В январе 1728 его разжаловали из мастеров и отправили на Астраханскую верфь рядовым плотником.
В память о изобретателе и его проекте в Сыстрорецке стоит вот такой памятник-макет
11 февраля 1720 года русский плотник Ефим Никонов начал строительства «потаённой лодки» - первой русской подводной лодки. От этого события идёт история подводного кораблестроения в России.
Плотник Никонов подал в 1718 году челобитную царю: «...сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море, в тихое время, будет разбивать корабли, хотя б десять, или двадцать, и для пробы тому судну учинит образец...»
Этот документ сохранился в архиве, но государь на него ответа не дал. Тогда изобретатель-самоучка в 1719 году продиктовал писцу новое прошение на имя царя, в котором, жалуясь на притеснения и обиды «людей чиновних, дьяков и старост», вновь заявил, что может построить судно, способное идти в воде «потаённо и подбити под военный корабль под самое дно». Получив второе письмо, Пётр I приказал направить Никонова в Санкт-Петербург. Царь лично беседовал с изобретателем, после чего приказал ему, «таясь от чужого глазу», построить сначала действующую модель подводного судна: «не в такую меру, которым бы в море подойтить под корабль, но ради показания и в реке испытания», а в Адмиралтейств-коллегии произвести Никонова в «мастера потаённых судов».
31 января 1720 года Адмиралтейств-коллегия приняла решение: «Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина и велеть образцовое судно делать, а что к тому надобно лесов и мастеровых людей по требованию оного крестьянина Никонова отправлять из упомянутой конторы».
Модель строили на площадке Обер-Сарваерской верфи в Санкт-Петербурге. Работы начались в феврале 1720 года. Спустя 13 месяцев, в марте 1721 года, модель была готова. Её испытания состоялись летом того же года, в присутствии царя Петра. Хотя они прошли далеко не удовлетворительно, Никонову было велено начать строительство «потаённого огненного судна большого корпуса» на стапеле Галерного двора (верфи) в Санкт-Петербурге.
В августе 1721 года в Петербурге на Галерном дворе тайно, без лишней огласки была заложена первая отечественная подводная лодка. С большой неопределенностью, так как ни описаний, ни чертежей по этому судну не сохранилось, можно предположить, что подводная лодка Никонова была бочкообразной формы. Основанием к тому может служить участие бочаров в сборке судна, а также требование об отпуске «пятнадцати полос железных шириной в два дюйма две четверти», вероятно, для изготовления обручей, стягивавших деревянный корпус судна. Её носовая часть повторяла архитектуру надводного корабля, а кормовая оснащалась рулём. Рубка на верхней палубе имела герметичные смотровые стёкла. В качестве движителя использовались вёсла, экипаж состоял из четырёх человек. Для испытаний было отпущено 50 свечей, что соответствует времени нахождения под водой порядка 10-12 часов.
В архиве, в перечне дел Обер-сарваерской конторы при Адмиралтейств-Коллегий есть заведённое 31 января 1720 года дело № 54 «О строении села Покровского Ефимом (сыном) Прокофьевым потаённого судна модели и об отпуске на строение лесов, разных материалов и припасов». Выборочный перечень материалов и их количественные характеристики дают возможность реконструировать размеры подводного судна, восстановить принцип работы системы погружения и всплытия:
* досок пильных сосновых длиной 3 сажени - 60 шт. (120 футов);
* сала говяжьего для пропитки досок - 2 пуда;
* сала для осмоления корпуса - 4 пуда;
* холста 40 аршин;
* полотна 20 аршин;
* кож бхотных (изготовлялись из шкур тюленей) чёрных - 3 шт.;
* медный котел и полведра;
* труба медная - одна; проволоки медной - 3 фунта;
* досок оловянных с 500 отверстиями тоньше волоса длиной 2 фута и шириной 1 фут - 10 шт.
Таким образом, можно предположить, что длина судна была порядка 6,0-6,4 м, а ширина (диаметр) - 2,1-2,15 м.
Система погружения и всплытия по-видимому работала следующим образом. При открытии запора приёмного кингстона, забортная вода поступала в нижнюю часть ёмкости - системы главного балласта. По мере заполнения, воздух через открытые вентиляционные патрубки на крыше цистерны вытеснялся в отсек. При этом давление в отсеке несколько повышалось, снижая его разницу с забортным. Небольшая суммарная площадь сквозных отверстий в оловянных досках позволяла производить заполнение емкости с умеренной скоростью и равномерно по длине всей цистерны. При переходе в подводное положение приёмный кингстон закрывался. После удаления из цистерны воздушных пузырей перекрывались вентиляционные патрубки. Лодка, будучи под водой во взвешенном состоянии, совершала эволюции при гребле веслами.
При откачивании воды отливной поршневой помпой вес лодки уменьшался и она всплывала. При работе помпы вентили на водоотливной трубке и центральном вентиляционном патрубке держали открытыми. Наблюдение за моментом прохождения уреза воды велось через рубочные иллюминаторы.
Сначала Никонов предполагал вооружить лодку орудиями, но затем решил установить шлюзовую камеру, через которую при нахождении корабля в подводном положении мог выходить водолаз, одетый в скафандр (разработанный самим изобретателем), и с помощью инструментов разрушать днище вражеского корабля. «А для хода в воде под корабли надлежит сделать на каждого человека из бхотных кож по два камзола с штанами, да на голову по обшитому или обивному кожею деревянному бочонку, на котором сделать против глаз окошки и убить свинцом скважинами и с лошадиными волосами, и сверх того привязано будет для груза к спине по пропорции свинец или песок, и когда оное исправлено будет, то для действия к провёртке и зажиганию кораблей сделать надобно инструменты особые, которым подаёт роспись».
Позднее Никонов довооружил лодку «огненными медными трубами», поэтому для Никонова потребовано было -В Главную артиллерию послать промеморию и требовать, дабы к потаённому судну десять труб медных повелено было порохом начинить и селитрою вымазать от той артиллерии».
В итоге подводная лодка именовалась «огненным судном» потому, что её вооружение состояло из нескольких «зажигательных труб», т. е. устройств, похожих по принципу действия на огнемёт разового действия. Видимо, такую трубу (или несколько труб) предполагалось установить вдоль палубы субмарины и снабдить механизмом для подъёма под углом возвышения к горизонту. Лодка скрытно подойдет к вражескому кораблю, выдвинет конец трубы на поверхность воды и подожжёт его «огненным составом».
К осени 1724 года «потаённое судно» было построено. Его испытания, проведённые в присутствии царя Петра, закончились неудачно. Оно ударилось о грунт и проломило днище («…при спуске у того судна повредилось дно, и затем не действовало и вынято на берег...»). Пётр велел изобретателю исправить повреждение и укрепить корпус судна, а также объявил, чтобы Никонову «никто конфуза в вину не ставил».
Никонов исправил повреждения, однако 25 января 1725 года Пётр умер. Изобретатель лишился своего покровителя. Все же, несмотря на различные препятствия, он довёл ремонт до конца. Весной 1725 года лодка вторично была спущена на воду. Но в её корпусе опять обнаружилась течь, и её снова вытащили на берег. Любопытно, что в ответ на запрос Адмиралтейств-коллегий о возможности испытаний «потаённого судна» после нового ремонта, Никонов прямо заявил, что действовать так, как он сам обещал царю-батюшке, судно не сможет, ибо «оное сделано только для пробы, как дух переводить».
Последние испытания подводной лодки Никонова состоялись в 1727 году. Они тоже не дали положительных результатов и дать не могли. Известный историк отечественного подводного флота Г. М. Трусов (1889-1960)отметил в этой связи: «Судно было слишком примитивным для плавания под водой, а тем более для того, чтобы поражать корабли противника огневыми средствами». Разочарованное подобным исходом дела, морское начальство приказало поместить «потаённое судно» в амбар под замок, подальше от «чужого глазу». Там оно хранилось многие годы, пока постепенно не сгнило. Изобретателя же в январе 1728 года разжаловали из мастеров в рядового плотника и отправили на Астраханскую верфь. Его обвинили в следующем: «По подаче того своего прошения через десять лет не токмо такого судна, ниже модели к тому делу действительно сделать не мог, которое хотя и строил из адмиралтейских припасов и адмиралтейскими служителями и на строение тех судов употреблена из адмиралтейских доходов не малая сумма, но оная по пробам явилась весьма не действительна. Судно пробованожь трижды и в воду опускивано, но только не действовало за повреждением и течкою воды».
Первое архивное подтверждение постройки в России подводных лодок относится к 1718 г., когда плотник Никонов Ефим, уроженец подмосковного села Покровское, подал Петру I челобитную с предложением:
"... к военному случаю сделает он на неприятелей угодное судно, которым в тихое время, на море будет разбивать корабли, хоть десять, или двадцать. Для пробы тому судну сделает образец, сколько будет на нем пушек, под потерянием живота своего, если будет не угодно".
Никонов в январе 1720 года в своей сказке показал: "Судно оное сделать может и в воде потаено будет и подойти под самое дно под военный корабль (точно действовать инструментами в нем в тихую погоду и можно все развертывать и распиловывать), и для подлинного свидетельства ему повелеть сделать ныне модель не в меру, которым бы подойтить под корабль в море, но ради показания испытания в реке".
Предполагаемый вид судна-модели (реконструкция)
Петр I (вероятно, что во время поездки в Англию он что-то узнал о работах Ван-Дребеля, который построил в 1620 году подводную лодку на 8 пассажиров и 12 гребцов) заинтересовался предложением Никонова, предоставив ему возможность создать на Галерном дворе модель – "образцовое судно". Никонову присвоили звание "потаенного судна модели мастер" и назначили жалование 40 рублей в год. В 1720 году были начаты работы над моделью, которые закончились в 1721 году. Модель испытывалась в присутствии Петра I. После испытаний Никонову приказали приступить к постройке "потаенного огненного судна большого корпуса".
На Галерном дворе осенью 1724 года в присутствии Петра I проходили испытания судна. Однако при спуске в воду у судна было повреждено дно, после чего оно не действовало и было вытянуто на берег. Несмотря на это 18 декабря 1724 года Адмиралтейств-Коллегия вынесла решение достроить данное судно, выделив все необходимое для этого. Согласно данному решению, Никонов по окончании работ должен был представить в Коллегию рапорт. В 1725 году повторные испытания судна проводились уже без царя. Однако все три спуска на воду были неудачными поскольку "потаенное судно " не действовало из-за повреждений и течи. Екатерина I в сентябре 1725 года, получив донесение Адмиралтейской конторы, приказала "без всякого замедления" сделать новое судно. Последние испытания были проведены в 1727 году. Решением Адмиралтейств-Коллегии Никонов в 1728 году был разжалован в адмиралтейские работники и сослан в Астрахань, так как за десять лет не только не смог сделать судно, согласно представленной модели но и "по пробам оная явилась весьма не действительна". Спрятано "от чужого глазу" "потаенное судно" Никонова сгнило в сарае.
Реконструкция варианта "потаенного судна" Никонова
С большой неопределенностью, поскольку ни чертежей, ни описаний по данному судну не сохранилось, можно предположить, что подлодка Никонова имела бочкообразную форму. Основанием к такому выводу может служить привлечение к сборке судна бочаров, а также требование о выдаче "пятнадцати железных полос шириной в два дюйма и две четверти", возможно, для изготовления обручей, которые стягивали деревянный корпус подводной лодки. Носовая часть имела архитектуру надводного корабля, кормовая была оснащена рулем. Рубка на верхней палубе оборудовалась герметичными смотровыми стеклами. Движителем служили весла, экипаж состоял из 4-х человек. Для испытаний отпустили 50 свечей, что равняется 10-12 часам нахождения судна под водой.
В перечне дел обер-сарвайерской конторы при Адмиралтейств-Коллегий в архиве, есть заведенное 31.01.1720 дело № 54, в котором говорится о постройке Ефимом Прокофьевым уроженцем села Покровского «потаенного судна модели» а также о выдаче для постройки лесов, различных припасов и материалов. Выборочный перечень материалов, а также их количество позволяют реконструировать размеры судна и восстановить принцип действия системы погружения и всплытия. В данный перечень входили: доски пильные сосновые длиной 3 сажени (1 сажень – 2130 мм) – 60 шт. (120 футов); сало говяжье для пропитки досок – 2 пуда (1 пуд - 16 кг.); холст – 40 аршин; сало для осмоления корпуса - 4 пуда; кожи бхотные (изготовлялись из тюленьих шкур) черные - 3 шт.; полотно - 20 аршин; медный котел; труба медная - одна; проволока медная - 3 фунта (1 фунт - 440 г.); доски оловянные с 500 отверстиями шириной 1 фут и длиной 2 фута - 10 шт. Исходя из этого, можно предположить, что ширина (диаметр) судна составляла около 2,1-2,15 м, длина - 6,0-6,4 м.
Система погружения/всплытия, вероятно, работала следующим образом. Во время открытия запора приемного кингстона, в нижнюю часть емкости – главный балласт – поступала забортная вода. По мере заполнения водой, воздух вытеснялся в отсек через вентиляционные патрубки, выполненные на крыше цистерны. Давление в отсеке при этом несколько повышалось, снижая разницу с забортным давлением. Небольшая суммарная площадь "волосяных" сквозных отверстий в оловянных досках давала возможность производить заполнение равномерно по длине при умеренной скорости. Приемный кингстон при переходе в подводное положение закрывался. После удаления воздушных пузырей из цистерны перекрывались вентиляционные патрубки. Судно, находясь во взвешенном состоянии под водой, совершало эволюции при гребле веслами.
Во время откачивания воды отливной помпой масса лодки уменьшалась и она всплывала. Вентили на центральном вентиляционном патрубке и водоотливной трубке при работе помпы были открытыми. Наблюдение за прохождением уреза воды вели через иллюминаторы в рубке.
Для выхода из корабля с целью повреждения судов противника Никонов предложил оснастить судно водолазными скафандрами: "А для хода под корабли необходимо сделать из бхотных кож на каждого человека по два камзола с штанами, а на голову по обивному или обшитому кожею деревянному бочонку, на котором напротив глаз сделать окошки убив свинцом скважинами. Кроме того, привязать к спине для груза по пропорции песок или свинец. И если это будет сделано правильно то для действия к зажиганию и провертке кораблей нужно сделать инструменты особые".
Кроме того, предполагалось, что судно будет вооружено "огненными" (зажигательными) трубами, в связи с чем для Никонова потребовалось "Послать в Главную артиллерию промеморию и требовать, чтобы для потаенного судна выдали десять труб медных начиненных порохом и селитрою вымазать".
Создатель – Никонов Е.П.
Завод-строитель – санкт-петербургский Галерный двор;
Время постройки – 1721-1725 гг.;
Число судов – 1;
Основные технические характеристики:
Длина – около 6,4 м;
Ширина – около 2,15 м;
Высота корпуса – 2,15 м (без рубки);
Архитектурно-конструктивный тип – однокорпусная;
Глубина погружения – до 5 м;
Материал корпуса – дерево, обшитое кожей;
Экипаж – 4 человека;
Вид движителя – весла;
Вооружение - вооружение водолаза и зажигательные трубы;
Средства наблюдения – иллюминаторы в рубке
Ефим Никонов, уроженец подмосковного села Покровское, был опытным мастером-плотником. При рекрутском наборе его определили для работы на верфях, где строились военные корабли. При знакомстве с их устройством у Никонова зародилась и созрела мысль о постройке судна, способного плавать под водой, подходить незамеченным к вражеским кораблям и уничтожать их. В 1718 г. он подал на имя Петра I челобитную с предложением построить «потаенное судно», «которым в море в тихое время будет из снаряду разбивать корабли...»
В 1719 г. Никонова вызвали в Петербург, в Адмиралтейскую контору, где Петр I лично беседовал с ним и ознакомился с его проектом. Будучи выдающимся мастером кораблестроения, Петр I оценил по достоинству изобретение Никонова и приказал Адмиралтейской конторе построить сначала небольшое «образцовое судно» (модель), «не в такую меру, которым бы в море подойти под корабль, но ради показания и в реке испытания».
31 января 1720 г. было заведено «Дело» о постройке "потаенного судна". Надпись на обложке гласит: «Дело о построении села Покровского крестьянином Ефимом Прокофьевым потаенного судна модели, тут же об отпуске на построение лесов и разных материалов и припасов».
Адмиралтейств-коллегия в своем заседании определила: «Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина велеть образцовое судно делать...»
Учитывая приказание Петра I-строить судно, «таясь от чужого глазу», - Адмиралтейств-коллегия выделила для Никонова строительную площадку на Галерном дворе. Здесь Никонов соорудил сарай, в котором в феврале 1720 г. и была начата постройка модели, оконченная в 1721 г.
Сохранились любопытные документы, дающие некоторые представление о том, как проходила постройка сначала модели, а затем и самого «огненного потаенного судна». В одном из «доношений», написанных по просьбе и от имени Никонова «В контору Его превосходительству Господину Генерал-Майору, обер-сарвойеру Ивану Михайловичу Головину», читаем:
«Я ону модель в совершенство что подлежит привел, а ныне у меня остановка учинилась в оловянных досках, на которых подлежит провертеть по моему размеру пять тысяч дыр, о которых досках я подавал доношение наперед сего.
И то мое прежде поданное доношение по сие время не отправлено. Того ради всепокорно прошу дабы указом царского величества повелено было на оных досках провертеть пять тысяч дыр, а ежели не будут проверчены, чтоб нас того не взыскалось».
«Потаенного судна модели мастер» Ефим Никонов требовал «отпустить к строению» самые разнообразные материалы. Речь идет то о дубовых боченках, то о парусах «для накрывания», то о свечах и фонарях слюдяных, то о жестяных трубах, «для выливания из той модели воды». Есть упоминания о том, что для постройки модели были затребованы: доски сосновые (в четверть дюйма и в 2 дюйма) длиной 3 сажени, кожи юхотные, 15 полос железа шириной около 2 дюймов и толщиной четверть дюйма, медной проволоки 3 фунта («ценой по 5 рублев за фунт»), 10 оловянных досок, канаты в три и полтора дюйма, 40 аршин холста, 20 аршин «голантова полотна», 4 пуда смолы и т. п., включая инструмент, дрова и провиант.
Упоминается, что «при строении оной модели» с 15 февраля по 4 марта работало ежедневно по 10 «незаписных плотников».
Модель была испытана в присутствии Петра I, после чего Ефиму Никонову приказали начать постройку «потаенного огненного судна большого корпуса». Сооружение его закончили в 1724 г.
Название «огненное» относилось к вооружению судна огнеметными средствами. На это указывает следующая запись в журналах Адмиралтейств-коллегии 13 августа 1724 г.: «В главную артиллерию послать промеморию и требовать, дабы к «потаенному судну» десять труб медных повелено было порохом начинить и селитрою вымазать от той артиллерии».
Недавно в Севастопольской морской библиотеке была обнаружена записка Петра I о применении на русских фрегатах зажигательных труб. В этой записке даются такие указания русским морякам:
«1. Надлежит во время боя фрегатам, зажигательные трубы имеющим, быть близь командующаго корабля, дабы приказ словесный слышать могли, над которым кораблем неприятельским повелено будет.
2. Ежели от стрельбы слышать не будет голосу, тогда будет поднят сигнал, а именно: зеленый гюйс на грот-стенге при вымпеле, который для позывания того фрегата командира учинен. Но понеже не может знать офицер сего фрегата, которому сигнал такой учинится, который неприятельский корабль зажечь, того ради при том же знаке поднят будет того капитана сигнал (который чинится для его позыву), с которым тот неприятельский корабль бьется, который велено зажечь.
3. Получая словесный или чрез сигнал указ, тотчас идти и зажечь неотменно, под наказанием яко преслушателя указа. Но при сем случае надобно резолютно и бережно поступать: 1-е) чтоб придти не сбоку корабля, но сзади, или лучше между боку и заду, к галлереям. 2-е) чтобы недалеко быть, дабы эффект трубы довольно исполниться мог. 3-е) бережно прыскать, дабы своего корабля не зажечь».
В дальнейшем эти указания Петра нашли свое отражение в написанном им Морском уставе. Такие же зажигательные трубы, очевидно, и предполагалось установить на «потаенном судне».
Спуск судна состоялся осенью 1724 г. Тотчас начались его испытания. При одном из погружений («опускиваний») оказалось поврежденным деревянное днище судна; вода стала проникать внутрь корпуса и судно пришлось вытащить на берег. Присутствовавший при этом Петр I подбодрил Никонова и приказал исправить повреждения, чтобы продолжать опыты.
Но эти погружения так и не состоялись: осенью 1724 г. Петр I серьезно заболел, а 25 января 1725 г. - скончался. Никонов лишился своего покровителя.
Еще во время болезни царя чиновники Адмиралтейств-коллегии стали притеснять Никонова. 18 декабря 1724 г. последовало такое решение:
«Крестьянина Ефима Никонова, который строил потаенное судно, отослать в Адмиралтейскую контору, где велеть ему, Никонову, оные суда совсем достроить и медные трубы сделать конечно с сего числа в месяц, и для того приставить к нему капрала или доброго солдата и велеть быть у того дела неотлучно. А имеющиеся у него припасы осмотреть и что к тому потребует, отпускать от той же конторы по рассмотрению, а чего в магазине не имеется, то купить, а по окончании того дела представить его, Никонова, с рапортом в Коллегию».
Из этого документа видно, что чиновники Адмиралтейств-коллегии перевели Никонова на положение полуарестованного. Пользовавшийся до того доверием самого Петра I изобретатель стал поднадзорным, - при нем неотступно находился солдат. Материалы для постройки судна теперь отпускались неохотно, после длительной и унизительной процедуры.
Несмотря на все эти преграды и трудности, Никонов к весне 1725 г. закончил все работы, что видно из записей в журнале Адмиралтейств-коллегии:
«1725 год. Марта 9 (№ 1110). Читан от Адмиралтейской конторы рапорт, в котором объявлено, что крестьянин Ефим Никонов потаенные суда на пробу сделал, и, выслушав, предложили: об оных судах доложить генерал-адмиралу и адмиралтейской коллегии президенту графу Апраксину и о том же требовать совета и от генерал-майора Ушакова, а упомянутого Никонова отдать до указу на расписку»
«Марта 16 (№ 1182). Вице-адмирал Змаевич доносил коллегии словесно, что по коллежской сего марта 9 дня резолюции о сделанных Ефимом Никоновым потаенном и огненном судах е. с. графу Апраксину докладывал, на что е. с. приказал: когда нынешнею весною лед на Неве реке скроется, тогда об оных судах доложить ему, генерал-адмиралу».
Весной 1725 г. «потаенное судно» было спущено на воду, но в его корпусе опять обнаружилась течь и оно было снова вытащено на берег. После этого у чиновников Адмиралтейств-коллегии интерес к продолжению опытов Никонова пропал. При Екатерине I еще предпринимались некоторые попытки исправления «потаенного судна», но после ее смерти Адмиралтейств-коллегия совершенно перестала интересоваться работами Никонова.
Преемники Петра I начали сильно урезывать кредиты на флот. В первую очередь были прекращены расходы на морские «затеи», вроде «потаенного судна», которое «пробовано-жь трижды и в воду опускивано, но только не действовало за повреждением и течькою воды». На запрос Адмиралтейств-коллегии о возможных действиях судна после исправления Никонов отвечал, что судно будет годно и человек в нем может пробыть дня два или три, но что действовать так, как было предложено в его проекте, судно будет не в состоянии, так как «оное сделано только для пробы, как дух переводить; о чем доносил блаженныя и вечно достойныя памяти его величеству».
В дальнейшем Никонов не получал никакой технической помощи для доведения своего изобретения до конца. Он настойчиво добивался отпуска средств на исправление поврежденной лодки и проведение новых опытов, но ему была отпущена крайне ограниченная сумма.
Последние испытания «потаенного судна» состоялись в 1727 г., но, однако, они не дали ожидаемых результатов: судно было слишком примитивным для плавания под водой, а тем более, для того, чтобы поражать корабли противника огневыми средствами.
Прямым следствием такого завершения испытаний явилось разжалование Ефима Никонова из мастеров в простые «адмиралтейские работники» и ссылка его в 1728 г. на Астраханскую верфь, о чем имеется следующая запись в журнале Адмиралтейств-коллегии:
«1728 год. Января 29 (№ 647). Читано из конторы адмиралтейской выписки потаенных судов о мастере Ефиме Никонове, который поданным своим в прошлом 718 году блаженныя и вечно достойныя памяти Е. И. В. прошением объявил, что сделал такое судно: когда на море будет тишина и оным судном будет ходить в воде потаенно и будет разбивать корабли, а по подаче того своего прошения через десять лет не токмо такого судна, ниже модели к тому делу действительно сделать не мог, которое хотя и строил из адмиралтейских припасов и адмиралтейскими служителями и на строение тех судов употреблена из адмиралтейских доходов не малая сумма, но оная по пробам явилась весьма не действительна, того ради его Никонова за те его недействительные строения и за издержку не малой на то суммы определить в адмиралтейские работники и для того отправить его в астраханское адмиралтейство с прочими отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом, которому денежное и хлебное жалование и мундир давать против прочих адмиралтейских работников с вышеписанного числа, а для пропитания в пути ему при С. Петербурге денежное и хлебное жалование против здешних адмиралтейских работников мая по 1 число сего 728 года».
«Потаенное судно» Никонова многие годы хранилось «от чужого глазу» в закрытом сарае, пока совсем не истлело.
Значительность изобретения Ефима Никонова дополняется его предложением применить водолазный костюм, являющийся прообразом современного водолазного скафандра. Никонов предусматривал возможность выхода людей в таких костюмах из судна в подводном положении для разрушения днища неприятельского корабля. В проекте указывалось, что водолаз должен быть одет в костюм из юхотной кожи с бочонком на голове, в котором должны быть сделаны против глаз окошки. Скважины и отверстия должны быть «убиты» свинцом, к спине должен быть прикреплен груз со свинцом или песком. Для работ «по провертке» и «зажиганию» кораблей водолаз должен был иметь особые инструменты, опись которых прилагалась к проекту.
Изобретением водолазного костюма особенно интересовался Петр I. Он несколько раз лично присутствовал на испытаниях костюма на Галерном дворе. Но преемники Петра I не сумели оценить и этой идеи изобретателя.
В течение 10 лет Никонов упорно трудился над созданием подводного судна, способного истреблять неприятельские корабли. В век деревянного судостроения он взялся за постройку подводной лодки, которая должна была обладать большой прочностью и герметичностью. Эта задача при тогдашнем уровне техники была невыполнимой. Следует учесть и ту неблагоприятную обстановку, в которой протекала деятельность Никонова. Чиновники-иноземцы презрительно относились к простому русскому крестьянину, а многие соотечественники, принимавшие участие в постройке «потаенного судна», не верили изобретателю. Несмотря ни на что, Никонов показал себя настоящим патриотом и упорно продолжал начатую работу. Не его вина, что он не смог завершить ее.
